“Боже мой, когда я стал таким голубым?” (с)
За спиной неся зеленый ранец черезбуреломы и дожди, шел по лесу вегетарианец со значком "Гринписа" нагруди. Рис проросший по пути жевал он, запивая струями дождя, ставилсебе клизмы на привалах, шлаки по системе выводя. Шел вперед от края идо края, песни пел, молился без конца, комаров-эндемиков гоняя сдоброго усатого лица. И, живя в гармонии и мире, двигался туда, гдевидел дым: так как вел он месяца четыре слежку за геологом одним.
Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: изконсервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал изпластиковой фляги, песни читать дальшенепристойные орал, мусорил окурками в овраге иместорождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщикипришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железныйгрейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменилсясмрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина,в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спинувегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник,вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN.
Как-то раз геолог с диким смехом вынул изкармана острый нож и убил тигрицу ради меха - или ради мяса, непоймешь. И ушел бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше. Ноостался маленький тигренок с травмою психической в душе. Обреченныйумереть без мамы, он лежал и хныкал, чуть дыша. Вегетарианец - лучшийсамый - взять решил с собою малыша. Он не дал погибнуть организму:рисом он делился с ним как брат, пробовал поставить даже клизму, нотигренок клизме был не рад.
К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло итайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась истукнула всей массой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртоми пластмассой клочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы.Бах! В тайге раздался смертный стон. Облизнулись жужелицы, черви, ипошли на труп со всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжиеглаза. Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыреволка ближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив,впрочем, поглодать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и втайге опять настала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианеци малыш. Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверхуповис, весть благую с качественной фоткой передал торжественно в"Гринпис".
С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: этошли сквозь чащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показалисьрельсы БАМа и далекий путь в Москву, назад. Где-то там ждаластарушка-мама - в коммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утраявился к маме с маленьким тигреночком у ног пахнущий тайгой и комарамисорокадвухлетненький сынок.
В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке сплакатами "Гринпис", с человеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедаярис. Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока, с помощьюклопов и тараканов восполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе кчасу, глядя из окошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всейдушой ребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способенмало кто. Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?
А за дверью от сортира справа жил сосед - поганый человек.Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног доголовы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал онсвет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл пографику в квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить всортире и плевать любил с балкона он. Мир не видел большего подонка, порайону даже слух ходил: от него ушла жена с ребенком - он догнал ее изадушил. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, - сбородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когдаоднажды - злой, недобрый - он домой ввалился пьяный в слизь, пнултигренка сапогом под ребра и унизил фразой "киса, брысь"... Тослучилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировкикак обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой"коля"... Жесткая небритая щека... Косточки со вкусом алкоголя...Легкие со вкусом табака...
Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым.Жил там безработный парень Сева с другом - несомненно голубым. Волосынемытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный наокошке, психотомиметики в крови. Жили плохо - ни любви ни дружбы,запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им коситьудобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер - бралишприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Ревколонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен -затихало это лишь под утро, не смотря на стук из разных стен.Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали настраницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, дажелетом, не могли квартирные жильцы босиком пройтись до туалета -натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы,ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда.Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки - хвать! Идавай толочь свои таблетки чтоб в садах и школах продавать! Но однаждыночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, чтопроисходит. Думая, что это страшный глюк.
А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертикиполезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки,ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, гдевсегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, нупросто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой - тем, что жил всегда встенном шкафу.
Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросилсвой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз.Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искалнетрезвых пассажиров чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом,присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-тоналадонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки,сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и вчужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму - ту, чтозавуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен былвсегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первыйгод, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет.Но прыжок - и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфоновдорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.
Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо деньза днем, лишь случались изредка флэшбэки - типа голос мамы за окном.Как-то раз в подобную минутку даже не от голода - со зла - он пошел искушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе зналитетю Розу, а исчезла Роза - ну и пусть. Тысяча одну срамную позу зналаизвращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, идетей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней.Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: былтариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась вбарах, на вокзалах - с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалиласьРоза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размерыягодицы, рост, привычки, характерный смех - знала всех политиковстолицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим былопроще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупьПутина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускаламерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает,потаскух.
Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнатеживет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира тольковход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Тамживет помощник депутата - олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезныхмахинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной ЛигеНаций все признали, что мужик - говно. Ищут подлеца все службы в мире,но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире - если комнатболее пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, подРязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут вЭквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали вАнтарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира,олигарх последних года три прятался в каморке у сортира - извращенец,тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: депутат, ворюга иеврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей.
За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет каксамолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. Поквартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхалмаму-педагога - не со зла, а просто, чтоб понять.
Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй,нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школахобучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям роднойлитературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Гдетеперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишутдураки. А потом на "Грелку" всей толпою ломятся как тараканы в дом...Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.
Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет!Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко иневкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобногоне ел он, и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, чтоза польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтаето белке?
На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стенойвегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер,постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробуногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто непьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое - тот из них почтии состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг.Вдруг - сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запахмяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, пузо, голова! Граждане зажравшейсястолицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка!Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, токонцовка крайне хороша!
(с) автор - Леонид Каганов, Москва. Авторский сайт: http://lleo.aha.ru
Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: изконсервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал изпластиковой фляги, песни читать дальшенепристойные орал, мусорил окурками в овраге иместорождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщикипришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железныйгрейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменилсясмрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина,в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спинувегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник,вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN.
Как-то раз геолог с диким смехом вынул изкармана острый нож и убил тигрицу ради меха - или ради мяса, непоймешь. И ушел бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше. Ноостался маленький тигренок с травмою психической в душе. Обреченныйумереть без мамы, он лежал и хныкал, чуть дыша. Вегетарианец - лучшийсамый - взять решил с собою малыша. Он не дал погибнуть организму:рисом он делился с ним как брат, пробовал поставить даже клизму, нотигренок клизме был не рад.
К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло итайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась истукнула всей массой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртоми пластмассой клочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы.Бах! В тайге раздался смертный стон. Облизнулись жужелицы, черви, ипошли на труп со всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжиеглаза. Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыреволка ближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив,впрочем, поглодать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и втайге опять настала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианеци малыш. Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверхуповис, весть благую с качественной фоткой передал торжественно в"Гринпис".
С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: этошли сквозь чащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показалисьрельсы БАМа и далекий путь в Москву, назад. Где-то там ждаластарушка-мама - в коммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утраявился к маме с маленьким тигреночком у ног пахнущий тайгой и комарамисорокадвухлетненький сынок.
В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке сплакатами "Гринпис", с человеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедаярис. Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока, с помощьюклопов и тараканов восполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе кчасу, глядя из окошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всейдушой ребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способенмало кто. Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?
А за дверью от сортира справа жил сосед - поганый человек.Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног доголовы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал онсвет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл пографику в квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить всортире и плевать любил с балкона он. Мир не видел большего подонка, порайону даже слух ходил: от него ушла жена с ребенком - он догнал ее изадушил. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, - сбородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когдаоднажды - злой, недобрый - он домой ввалился пьяный в слизь, пнултигренка сапогом под ребра и унизил фразой "киса, брысь"... Тослучилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировкикак обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой"коля"... Жесткая небритая щека... Косточки со вкусом алкоголя...Легкие со вкусом табака...
Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым.Жил там безработный парень Сева с другом - несомненно голубым. Волосынемытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный наокошке, психотомиметики в крови. Жили плохо - ни любви ни дружбы,запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им коситьудобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер - бралишприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Ревколонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен -затихало это лишь под утро, не смотря на стук из разных стен.Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали настраницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, дажелетом, не могли квартирные жильцы босиком пройтись до туалета -натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы,ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда.Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки - хвать! Идавай толочь свои таблетки чтоб в садах и школах продавать! Но однаждыночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, чтопроисходит. Думая, что это страшный глюк.
А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертикиполезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки,ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, гдевсегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, нупросто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой - тем, что жил всегда встенном шкафу.
Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросилсвой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз.Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искалнетрезвых пассажиров чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом,присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-тоналадонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки,сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и вчужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму - ту, чтозавуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен былвсегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первыйгод, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет.Но прыжок - и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфоновдорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.
Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо деньза днем, лишь случались изредка флэшбэки - типа голос мамы за окном.Как-то раз в подобную минутку даже не от голода - со зла - он пошел искушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе зналитетю Розу, а исчезла Роза - ну и пусть. Тысяча одну срамную позу зналаизвращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, идетей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней.Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: былтариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась вбарах, на вокзалах - с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалиласьРоза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размерыягодицы, рост, привычки, характерный смех - знала всех политиковстолицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим былопроще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупьПутина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускаламерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает,потаскух.
Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнатеживет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира тольковход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Тамживет помощник депутата - олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезныхмахинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной ЛигеНаций все признали, что мужик - говно. Ищут подлеца все службы в мире,но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире - если комнатболее пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, подРязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут вЭквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали вАнтарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира,олигарх последних года три прятался в каморке у сортира - извращенец,тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: депутат, ворюга иеврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей.
За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет каксамолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. Поквартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхалмаму-педагога - не со зла, а просто, чтоб понять.
Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй,нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школахобучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям роднойлитературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Гдетеперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишутдураки. А потом на "Грелку" всей толпою ломятся как тараканы в дом...Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.
Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет!Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко иневкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобногоне ел он, и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, чтоза польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтаето белке?
На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стенойвегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер,постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробуногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто непьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое - тот из них почтии состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг.Вдруг - сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запахмяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, пузо, голова! Граждане зажравшейсястолицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка!Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, токонцовка крайне хороша!
(с) автор - Леонид Каганов, Москва. Авторский сайт: http://lleo.aha.ru
-
-
14.02.2007 в 23:29возбуждает аппетит..